Именно такого рода свидетельства или страх означали, что наши сограждане продолжали испытывать чувство изгнания и разлуки. В этот момент рассказчик прекрасно сознает, как жаль, что он не может здесь описать что-то действительно зрелищное, например, какого-нибудь обнадеживающего героя или впечатляющее действие, подобное тем, которые встречаются в старинных рассказах. Беда в том, что нет ничего менее зрелищного, чем мор, и хотя бы потому, что они длятся так долго, великие несчастья однообразны. В памяти тех, кто их пережил, страшные дни чумы кажутся не огромным пламенем, жестоким и величественным, а, скорее, бесконечным попиранием, сметавшим все на своем пути.