Когда третий человек, с которым я разговаривал, оказался глухим, немым и к тому же слепым, я почувствовал, как страшная тяжесть легла мне на плечи; куда бы я ни посмотрел, деревья и здания приобретали темный и угрожающий вид. Я плотно закутался в пальто и, шатаясь, побежал по улице, подгоняемый внезапным порывом ветра. Я наткнулся на кого-то и пробормотал извинения, но он был глухонемой и не мог меня понять. Небо хмурилось. Тротуар, казалось, наклонился и закружился. Если бы мне тогда не довелось нырнуть в переулок и пройти мимо отеля, где проходил конгресс для глухих, есть все шансы, что мой мозг окончательно сломался бы, и я провел бы остаток своей жизни, сочиняя вроде книг, благодаря которым Кафка прославился и помалкивал.