Думая о Терминале впереди, она была поражена красотой внезапного зрелища: она увидела стройную фигуру спешащей к ней женщины, луч фонарного столба, скользящий по блестящим волосам, обнаженные руки, вихрь черной накидки и пламя бриллианта на ее груди, длинный пустой коридор городской улицы позади и небоскребы, нарисованные одинокими точками света. Сознание того, что она видит свое отражение в боковом зеркале витрины цветочного магазина, пришло на мгновение слишком поздно: она почувствовала очарование всего контекста, к которому принадлежали этот образ и город. Затем она почувствовала укол безысходного одиночества, гораздо более обширного, чем одиночество пустой улицы, и укол гнева на себя, на нелепый контраст между ее внешностью и контекстом этой ночи и века.