Картины мистера Майлза демонстрировались в строгом зале YMCA с белыми стенами и органом; но Харни повела Чарити в сверкающее место — все, что она видела, казалось, сверкало — где они прошли между огромными картинами желтоволосых красавиц, пронзающих злодеев в вечерних платьях, в зал с бархатными занавесками, до отказа заполненный зрителями. После этого на какое-то время в ее мозгу все слилось в плавающие круги жара и ослепительные чередования света и тьмы. Все, что мог показать мир, казалось, проносилось перед ней в хаосе пальм и минаретов, атакующих кавалерийских полков, рычащих львов, комических полицейских и хмурых убийц; и толпа вокруг нее, сотни горячих, желтоватых, жующих конфеты лиц, молодых, старых, средних лет, но все воспламенялись одним и тем же заразительным возбуждением, становились частью зрелища и танцевали на экране вместе с остальными.