Что касается остальных, то их жизнь, насколько они знали, была такой, какой она была всегда. Как правило, они были голодны, спали на соломе, пили из пруда, работали в поле; зимой их беспокоил холод, а летом - мухи. Иногда те, кто постарше, напрягали свои смутные воспоминания и пытались определить, было ли в первые дни Восстания, когда Джонс был изгнан совсем недавно, все лучше или хуже, чем сейчас. Они не могли вспомнить. Им не с чем было сравнить свою нынешнюю жизнь: им не на что было опереться, кроме цифр, составленных Стукачом, которые неизменно свидетельствовали о том, что все становится все лучше и лучше. Животным эта проблема показалась неразрешимой; в любом случае, сейчас у них было мало времени размышлять о подобных вещах. Только старый Бенджамин утверждал, что помнит все подробности своей долгой жизни и знает, что никогда в жизни не было и не могло быть ни лучше, ни хуже — голод, лишения и разочарования, по его словам, были непреложным законом жизни.