Он сказал, что не станет мучеником для людей в обмен на то, что принесет им неоценимую пользу... Что... над чем ты смеешься? ... Прекрати, ладно? Почему ты так смеешься? ... Весь секрет? Что значит весь секрет? Он не раскрыл всю тайну мотора, если вы это имели в виду, но вроде бы у него все хорошо, у него были хорошие шансы. Теперь оно потеряно. Она бросается к нему, ей хочется умолять, удержать его, заставить идти дальше, — но я думаю, что это бесполезно. Как только они остановятся, они больше не вернутся. Ни у одного из них нет... Нет, мне все равно, уже нет, мы понесли столько потерь, что я уже привыкаю... О, нет! Я не могу взять с собой не Дэниелса, а… нет, брось его. Не спрашивайте меня об этом. Весь мир разваливается на куски, она все еще борется за его спасение, а я... я сижу здесь и проклинаю ее за то, чего не имел права знать... Нет! Она не сделала ничего предосудительного, ничего — и притом это не касается железной дороги... Не обращайте на меня внимания, это неправда, я не ее ругаю, это себя... Послушай, я всегда знал, что ты любишь Таггарт Трансконтинентал так же, как я любил его, что это значило для тебя что-то особенное, что-то личное, и именно поэтому тебе нравилось слушать, как я говорю об этом. Но то, что я узнал сегодня, не имеет ничего общего с железной дорогой. Для вас это не имело бы никакого значения.