Отсюда Чичиков замечал далее, что, по уставу названной Российской империи (никем не уступавшей в славе, - настолько, что дивились ей иноземцы), крестьяне в переписных списках, закончившие свои земные поприща, были все-таки, о вынесении новых списков, возвращаемых наравне с живыми, с тем чтобы избавить суды от множества пустяковых, бесполезных исправлений, которые могли бы усложнить и без того достаточно сложный государственный механизм. Тем не менее, говорил Чичиков, общая справедливость этой меры не избавляла помещиков от известной доли досады, так как она заставляла их платить с неживого предмета налог с живого. Поэтому (заключил наш герой) он (Чичиков) был готов, благодаря личному уважению, которое он питал к Собакевичу, частично избавить его от утомительного обязательства, о котором говорилось (попутно можно сказать, что Чичиков упомянул о своем главное лишь осторожно, ибо души, которые он искал, он называл не «мертвыми», а «несуществующими»).