И все же она была молода; в такие моменты, глядя на себя в пепельно-розовом платье, ей хотелось чувствовать, хотелось, чтобы эмоции обдували ее, как сильный горячий ветер. Она не хотела тащиться, как маленький автомат, всю оставшуюся жизнь, она хотела перемен, жизненной силы и любви. Любви, и мужа, и малышей. Какой смысл жаждать мужчину, которого у нее никогда не будет? Он не хотел ее, он никогда не захочет ее. Он сказал, что любит ее, но не так, как любил бы ее муж. Потому что он был женат на Церкви. Неужели все мужчины так поступали, любили какую-то неодушевленную вещь больше, чем могли бы любить женщину? Нет, конечно, не все мужчины. Трудные, может быть, сложные, с морем сомнений и возражений, рациональностей. Но должны были быть мужчины попроще, мужчины, которые наверняка могли бы любить женщину прежде всего. Такие люди, как Люк О'Нил, например.