Он не ожидал той перемены, которую увидел в лице Франциско, когда посмотрел на него в свете своего кабинета. То, что он видел при свете печи, исчезло. Он ожидал триумфального взгляда, насмешки над всеми оскорблениями, которые Франциско слышал от него, взгляда, требующего извинений, которые он с радостью хотел принести. Вместо этого он увидел лицо, омертвевшее от странного уныния.