Время в Коктауне шло, как его собственная техника: столько материала было переработано, столько топлива израсходовано, столько сил изношено, столько денег заработано. Но менее неумолимая, чем железо, сталь и латунь, она привносила смену времен года даже в эту пустыню из дыма и кирпича и оказывала единственную сопротивление, которое когда-либо существовало в этом месте, против ее ужасающего единообразия.