Три дня назад он был бы только рад убить аббата Кастанеда, а теперь, в Страсбурге, если бы ребенок затеял с ним ссору, он бы подумал, что ребенок прав. Думая снова о противниках и врагах, с которыми он встречался в своей жизни, он всегда думал, что он, Жюльен, был неправ.