Там, где их осторожно положили и оставили аккуратными связками через каждые несколько футов вдоль пустой проселочной дороги, лежали старые роликовые коньки, бандана, полная безделушек, несколько старых ботинок, колесо от телеги, стопки брюк, пальто и старинных шляп, всякие мелочи. восточного хрусталя, когда-то звеневшего на ветру, жестяные банки с розовой геранью, блюда с вощеными фруктами, коробки с деньгами Конфедерации, корыта, мочалки, веревки для стирки, мыло, чей-то трехколесный велосипед, чьи-то ножницы для живой изгороди, игрушечная тележка, домкрат - в коробке, витраж негритянской баптистской церкви, целый набор тормозных дисков, камер, матрасов, диванов, кресел-качалок, баночек с кольдкремом, ручных зеркал. Ничто из этого не падало, нет, но аккуратно, с чувством, с приличием складывалось на пыльные края дороги, как будто целый город прошел здесь с полными руками, и в это время прозвучал огромный бронзовый трубный звук, предметы были преданы тихому праху, и все жители земли бежали прямо в голубые небеса.