Но Робин лишь протянул руку, словно прося тишины, и ударил в медленный такт пиброха. Это было само по себе прекрасное музыкальное произведение, исполненное благородно; но, кроме того, кажется, что это была пьеса, специфичная для Эппинов Стюартов, и самая любимая у Алана. Едва успели раздаться первые ноты, как лицо его изменилось; когда время ускорилось, он, казалось, забеспокоился на своем месте; и задолго до того, как эта пьеса кончилась, последние признаки его гнева угасли в нем, и он не думал ни о чем, кроме музыки.