Эти люди не узнали бы своих близких в новых рукавах; признание останется за возвратившимися домой, а для тех, кто их ждет, ожидание воссоединения будет умерено холодным страхом перед тем, какое лицо и тело им, возможно, придется научиться любить. Или, может быть, через пару поколений они ждали родственников, которые сейчас были для них не более чем смутным детским воспоминанием или семейной легендой. Я знал одного парня в Корпусе, Мураками, который ждал освобождения прадеда, посаженного более века назад. Собирался в Ньюпест с литром виски и бильярдным кием в качестве подарков на возвращение домой. Он вырос на рассказах о своем прадеде в бильярдных залах Канагавы. Парня поместили еще до рождения Мураками.