Мистер Даффи оторвал глаза от газеты и посмотрел в окно на унылый вечерний пейзаж. Река тихо лежала рядом с пустым винокуренным заводом, и время от времени в каком-нибудь доме на Луканской дороге загорался свет. Какой конец! Весь рассказ о ее смерти возмутил его, и ему противно было думать, что он когда-либо говорил с ней о том, что считал святым. Изношенные фразы, бессмысленные выражения сочувствия, осторожные слова репортера, стремящегося скрыть подробности банальной пошлой смерти, терзали его желудок. Она не просто деградировала; она унизила его. Он видел убогий участок ее порока, жалкий и зловонный. Спутник его души! Он подумал о хромающих несчастных, которых он видел, несущих банки и бутылки, которые бармен наполнял. Господи, какой конец! Очевидно, она была непригодна для жизни, лишена всякой силы цели, стала легкой добычей привычек, одной из обломков, на которых выросла цивилизация.