Я люблю всех этих людей автоматически и безоговорочно. Мне даже нравятся занозы в заднице. Я могу видеть их неврозы насквозь и осознавать, что они просто ужасно боятся того, с чем им придется столкнуться, когда они в течение семи дней погрузятся в тишину и медитацию. Мне нравится мужчина из Индии, который приходит ко мне в ярости и сообщает, что в его комнате стоит четырехдюймовая статуя индийского бога Ганеши, у которой отсутствует одна нога. Он в ярости, думает, что это ужасное предзнаменование, и хочет, чтобы статую убрали — в идеале, это должен сделать священник-брахман во время «традиционно подходящей» церемонии очищения. Я утешаю его и слушаю его гнев, а затем отправляю своего друга-сорванца Тулси в комнату парня избавиться от статуи, пока он обедает. На следующий день я передаю этому человеку записку, в которой говорю, что надеюсь, что теперь, когда сломанной статуи больше нет, он чувствует себя лучше, и напоминаю ему, что я здесь, если ему понадобится что-нибудь еще; он награждает меня широкой улыбкой облегчения. Он просто боится. Француженка, у которой почти паническая атака из-за аллергии на пшеницу, она тоже боится. Аргентинец, который хочет провести особую встречу со всем персоналом отделения хатха-йоги, чтобы его посоветовали, как правильно сидеть во время медитации, чтобы не болела лодыжка; он просто боится. Они все боятся. Они погружаются в тишину, глубоко в свои умы и души.
