Она упала на землю и разразилась таким неистовым плачем, что Тома ужаснула мысль о том, что она может умереть или потерять рассудок. Он сел рядом с ней и обнял ее; она уткнулась лицом ему в грудь, прижалась к нему, излила свои страхи, свои напрасные сожаления, и далекое эхо превратило их все в издевательский смех. Том умолял ее снова обрести надежду, но она сказала, что не может. Он начал винить и ругать себя за то, что втянул ее в эту жалкую ситуацию; это возымело лучший эффект. Она сказала, что снова попытается надеяться, она встанет и последует за ним, куда бы он ни повел, только бы он больше так не говорил. Потому что он виноват не больше, чем она, сказала она.