Как только пение кончилось, был предложен еще и еще тост, и граф Илья Ростов все больше и больше волновался, стекла били все больше, а крики становились все громче. Выпили за Беклешева, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за комитет, за всех членов клуба и за всех гостей клуба и, наконец, отдельно за графа Илью Ростова, как устроителя банкета. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв лицо, заплакал.