Они толкают его лицом вниз на матрас. Один садится ему на голову, а другой разрывает его штаны сзади и сдирает ткань, пока персиковый зад Табера не обрамляется рваной салатовой зеленью. Он изрыгает проклятия в матрас, а черный мальчик, сидящий у него на голове, говорит: «Правильно, Мистуха Табер, правильно…». Медсестра идет по коридору, намазывая вазелином длинную иглу, закрывает дверь, чтобы они на секунду скрылись из виду, а затем возвращается обратно, вытирая иглу об клочок штанов Табера. Она оставила баночку с вазелином в комнате. Прежде чем черный мальчик успевает закрыть за ней дверь, я вижу того, кто все еще сидит на голове Табера и тыкает в него бумажной салфеткой. Они находятся там долгое время, прежде чем дверь снова открывается, и они выходят, неся его через холл в лабораторию. Его зелень теперь сорвана начисто, и он завернут в сырую простыню...