Мадлен не разговаривала и не ела; она была в депрессии. Почему? Она хотела приехать; она знала, что идет в простой дом; у нее не сложилось поэтических представлений об этих крестьянах, но, может быть, она ожидала найти их несколько более изысканными, утонченными. Она вспомнила свою мать, о которой никогда ни с кем не говорила, — гувернантку, которую предали и которая умерла от горя и стыда, когда Мадлен было двенадцать лет. Незнакомец дал девочке образование. Ее отец, без сомнения. Кто был он? Она не знала наверняка, но у нее были смутные подозрения.