«Она, сэр, не сказала ничего, что было бы неправильно и прилично, как вы можете себе представить. Она только рассказала мне с импульсивным желанием дать голос мыслям, давно тщательно скрываемым, о своем стремлении быть ближе к отцу, которого она любила; больше в контакте с ним; больше в его уверенности; ближе к кругу своих симпатий. О, поверьте-с, что все было хорошо! Все, на что могло надеяться или желать отцовское сердце! Все было лояльно! То, что она сказала это мне, возможно, было потому, что я был почти незнакомцем, с которым раньше не было барьера для доверия».