Мужчина посмотрел на часы, прыгнул к рычагам и покрутил их туда-сюда. Зазвенел электрический звонок — заскрипели провода и рукоятки, и мужчина бросился в кресло. Он был очень бледен, и пот выступил у него на лбу, «как большие капли росы на белокочанной капусте», как заметила позже Филлис. Он тоже дрожал; дети могли видеть, как его большие волосатые руки тряслись из стороны в сторону, «с весьма огромной дрожью», если использовать последующие слова Питера. Он глубоко вздохнул. И вдруг он закричал: «Слава Богу, слава Богу, что ты пришел, когда пришел — о, слава Богу!» и его плечи начали вздыматься, а лицо снова покраснело, и он спрятал его в своих больших волосатых руках.