Мое первое, самое яркое и широкое впечатление о тождестве вещей, кажется, сложилось у меня в памятный сырой день ближе к вечеру. В такое время я узнал наверняка, что это унылое, заросшее крапивой место и есть погост; и что Филип Пиррип, покойный житель этого прихода, а также Джорджиана, жена вышеупомянутого, были мертвы и похоронены; и что Александр, Варфоломей, Авраам, Товия и Роджер, младенцы вышеупомянутых, также были мертвы и похоронены; и что темная плоская пустыня за кладбищем, пересеченная дамбами, насыпями и воротами, с пасущимся на ней разбросанным скотом, была болотами; и что низкая свинцовая линия за ней была рекой; и что далекое логово дикарей, из которого мчался ветер, было морем; и что маленький комочек дрожи, испугавшийся всего этого и начавший плакать, был Пип.