Он был проницателен в своем роде, и все же в этом человеке было достаточно порядочности, чтобы удержать его от сколько-нибудь действенного протеста. В своей почти необъяснимой апатии он был доволен тем, что лениво поник, пока Кэрри уходила из его жизни, точно так же, как он лениво был готов увидеть, как возможность выходит из-под его контроля. Однако он не мог не цепляться и протестовать мягким, раздражающим и неэффективным способом – способом, который просто постепенно увеличивал брешь.