Я пришел в ту ночь — во многих отношениях самую странную ночь в моей жизни — в двадцать минут седьмого. Мне показалось, что я все еще чувствую в воздухе слабый, стойкий запах горелой плоти. Должно быть, это была иллюзия — двери наружу, как в блоке, так и в кладовке, были открыты большую часть дня, и две предыдущие смены часами чистили их, — но это ничего не меняло. мой нос подсказывал мне, и я не думал, что смог бы съесть какой-нибудь обед, даже если бы не был почти до смерти напуган предстоящим вечером.