Когда он вернулся, они говорили не о его бедах и даже не о Монтроузе, а о мелочах: ее детстве во Франции, ее родственниках, рассказах о долине, его собственной юности в Эдинбургском колледже. Ибо она была не столько союзником, сколько убежищем. Когда он был с ней, он сознавал, что мир по-прежнему велик и залит солнцем, что угнетение снято с его духа, он видел себя не только победителем в ссоре, но и посланником Бога с новым Евангелием для растерянного человечества.