Я не могу дать адекватного описания ужасов последовавшей ночи. К счастью, они были в какой-то степени смягчены сном, ибо даже в таком положении, как наше, усталая природа иногда заявляет о себе. Но я, во всяком случае, обнаружил, что долго спать невозможно. Отбросив в сторону ужасающую мысль о нашей неминуемой гибели — ибо самый храбрый человек на земле вполне мог бы испугаться такой участи, которая нас ожидала, а я никогда не претендовал на храбрость, — сама тишина была слишком велика, чтобы допустить это. Читатель, возможно, ты лежал ночью без сна и думал, что тишина угнетает, но я с уверенностью говорю, что ты понятия не имеешь, какая яркая, осязаемая вещь - совершенная тишина. На поверхности земли всегда есть какой-то звук или движение, и хотя оно само по себе может быть незаметным, все же оно заглушает острую грань абсолютной тишины. Но здесь его не было. Мы были погребены в недрах огромного, покрытого снегом пика. В тысячах футов над нами свежий воздух несся по белому снегу, но до нас не доносилось ни звука. Нас отделял длинный туннель и пять футов скалы даже от ужасной комнаты Мертвых, а мертвые не издают шума. Разве мы не знали, кто лежал рядом с бедной Фулатой? Грохот всей артиллерии земли и неба не мог бы долететь до наших ушей в нашей живой могиле. Мы были отрезаны от всех отголосков мира — мы были как люди, уже в могиле.
