Мистер Хартхаус глубоко вздохнул; и если когда-либо человек оказывался в положении, не зная, что сказать, он делал вне всякого сомнения открытие, что он оказался в таких обстоятельствах. Детская простодушность, с которой говорила его гостья, ее скромное бесстрашие, ее правдивость, отбросившая всякую искусственность, ее полное забвение о себе в ее искреннем спокойствии, держащемся за цель, с которой она пришла; все это, вместе с ее уверенностью в его легко данном обещании - что само по себе стыдило его - представляло собой нечто, в чем он был так неопытен и против чего, как он знал, любое из его обычных орудий падало бы так бессильно; что ни одно слово не могло принести ему облегчения.