Мы снова посмотрели вниз. Аттикус говорил легко, с той отстраненностью, с которой он диктовал письмо. Он медленно ходил взад и вперед перед присяжными, и присяжные, казалось, были внимательны: их головы были подняты, и они следовали за маршрутом Аттикуса, казалось, с признательностью. Думаю, это произошло потому, что Аттикус не был громовержцем.