-- Я вошел в эту комнату с тоской в сердце, -- продолжал князь с все возраставшим волнением, говоря все быстрее и быстрее и все более странно. — Я… я боялся вас всех и боялся самого себя. Я больше всего боялся себя. Когда я возвратился в Петербург, я пообещал себе обязательно повидаться с нашими величайшими людьми и с членами наших старейших родов — старых родов, подобных моему. Я сейчас среди таких же принцев, не так ли? Я хотел узнать тебя, и это было необходимо, очень, очень необходимо. Я всегда слышал столько дурного о вас всех, больше дурного, чем хорошего; насколько малы и мелочны были ваши интересы, как нелепы ваши привычки, как неглубоко ваше образование и т. д.