Как правило, пароксизмы старого генерала Иволгина заканчивались дымом. У него и до этого бывали приступы внезапной ярости, но не очень часто, потому что он действительно был человек миролюбивого и доброго нрава. Он сотни раз пытался побороть распутные привычки, которые приобрел в последние годы. Он вдруг вспоминал, что он «отец», мирился с женой и плакал искренними слезами. Его чувство к Нине Александровне доходило почти до обожания; она так много прощала молча и все еще любила его, несмотря на то состояние деградации, в которое он впал. Но борьба генерала с собственной слабостью никогда не длилась долго. Он был по-своему порывистым человеком, и спокойная жизнь покаяния в кругу семьи вскоре стала для него невыносимой. В конце концов он взбунтовался и впал в ярость, о которой, может быть, и сожалел, хотя и уступал ей, но которая была вне его контроля. Он со всеми ссорился, начинал красноречиво рассуждать, требовал неограниченного уважения и, наконец, исчезал из дома, а иногда и подолгу не возвращался. Он уже два года как перестал вмешиваться в дела своей семьи и ничего о них не знал, кроме того, что знал понаслышке.