Привлеченные очарованием ужаса боли и изнутри побуждаемые той привычкой к сотрудничеству, тем желанием единодушия и искупления, которое их обусловленность так неистребимо привила им, они начали имитировать безумие его жестов, нанося удары по друг друга, как Дикарь бил по своей мятежной плоти или по этому пухлому воплощению порока, извивающемуся в вереске у его ног.