Он аккуратно уложил ее на кровать, пошарил в темноте и зажег свечу. При свете его лицо с налитыми кровью глазами и резкими морщинами было нечитаемым, как камень. Его рубашка, расстегнутая до пояса, обнажала смуглую грудь, покрытую густыми черными волосами. Скарлетт, все еще дрожащая от страха, подумала, какой сильной и неподатливой была эта грудь, и прошептала: «Держи меня, Ретт».