Иногда они молчали часами; иногда, уже лежа в постели, они начинали говорить и продолжали до утра. Они говорили большую часть того, что было давно в прошлом. Княжна Марья говорила о своем детстве, о своей матери, своем отце и своих мечтах; и Наташа, с пассивным непониманием прежде отвернувшаяся от этой жизни преданности, покорности и поэзии христианского самопожертвования, теперь чувствуя себя привязанной к княжне Марье, научилась любить и свое прошлое и понимать сторону жизни, ранее ей непонятную. Она не думала применять к своей жизни покорность и самоотречение, ибо привыкла искать других радостей, но понимала и любила в другом те непонятные прежде добродетели. Для княжны Марьи, слушавшей Наташиные рассказы о детстве и ранней юности, открылась и новая, доселе непостижимая сторона жизни: вера в жизнь и наслаждение ею.