Последний дрожащий проблеск слабо вспыхнул. Я наблюдал за ним с трепетом и тревогой; я впитывал его, как будто мог сохранить, сосредоточив на нем всю силу своих глаз, как на самом последнем ощущении света, которое им когда-либо предстояло испытать, и в следующее мгновение я лежал в тяжелом мраке глубокой, густой, непостижимой тьмы.