По мере того как волнение Лэнгдона нарастало, вмешалось его смутное знакомство со статуей, которое настаивало на том, что работа не имеет ничего общего с огнем. Скульптура, как мог подтвердить любой, кто ее видел, была чем угодно, только не научной — возможно, порнографической, но уж точно не научной. Один английский критик однажды осудил «Экстаз святой Терезы» как «самое неподходящее украшение, которое когда-либо помещалось в христианской церкви». Лэнгдон, конечно, понимал суть противоречия.