На следующее утро после завтрака, когда я поднял тело Вольфа Ларсена на палубу, готовое к погребению, все еще дул сильный ветер и бушевало большое море. Палубу постоянно заливало морем, которое проникало внутрь через поручни и шпигаты. Внезапный порыв ветра обрушился на шхуну, и она накренилась так, что ее подветренный поручень был погребен, рев в ее такелаже усилился до визга. Мы стояли в воде по колено, когда я обнажил голову.