Он видел их по три, приближающихся к девушкам, в зеленом, розовом, красноватом, переплетающихся, per l'aer perso, в розовато-лиловом, в пурпурном, quella pacifica oriafiamma, золоте орифламмы, di rimirar fè più ardenti. Но я, старики, кающиеся, со свинцовыми ногами, под тьмой ночи: рот на юг: утроба могилы.