На этот раз надежды у него не было: это был третий инсульт. Ночь за ночью я проходил мимо дома (было время каникул) и изучал освещенный квадрат окна: и ночь за ночью я обнаруживал, что он освещен одинаково, слабо и равномерно. Если бы он был мертв, думал я, то увидел бы на затемненной шторе отблеск свечей, ибо знал, что у головы трупа надо поставить две свечи. Он часто говорил мне: «Мне осталось недолго в этом мире», и я считал его слова праздными. Теперь я знал, что они правдивы. Каждую ночь, глядя в окно, я тихо произносил про себя слово «паралич». Оно всегда странно звучало в моих ушах, как слово гномон в Евклиде и слово симония в Катехизисе. Но теперь оно звучало для меня как имя какого-то зловредного и грешного существа. Оно наполнило меня страхом, и все же мне хотелось быть ближе к нему и увидеть его смертоносное действие.