Эмму охватил смутный страх от этой застенчивости, более опасной для нее, чем дерзость Родольфа, когда он подошел к ней с распростертыми объятиями. Ни один мужчина никогда не казался ей таким красивым. Изысканная искренность исходила от его существа. Он опустил свои длинные тонкие ресницы, загнутые вверх. Его щека с нежной кожей покраснела, подумала она, от желания ее особы, и Эмма почувствовала непреодолимое желание прижаться к ней губами.