Лидия не пощадила меня. Там были шрамы, нос алкоголика, обезьяний рот, глаза, сузившиеся в щелки, и немая, довольная ухмылка счастливого человека, смешного, чувствующего свою удачу и недоумевающего, почему. Ей было 30, а мне за 50. Мне было все равно.