Через некоторое время она поняла, что мужчина в жокейской фуражке устроил для этой группы небольшое тихое представление; он важно передвигался граблями, якобы убирая гравий, а тем временем развивал какую-то эзотерическую пародию, сдерживаемую его серьезным лицом. Его малейшее разветвление становилось веселым, пока все, что он говорил, не вызывало взрыв смеха. Даже те, кто, как и она сама, находились слишком далеко, чтобы слышать, посылали антенны внимания, пока единственным человеком на пляже, не захваченным им, стала молодая женщина с ниткой жемчуга. Возможно, из скромности обладания она отвечала на каждый залп веселья, наклоняясь ближе к своему списку.