Пока Вонс говорил, тишина мурлыкала над ними. Они избегали лиц друг друга, опасаясь того, что они могли увидеть в их зеркалах. Каждый думал: скоро кто-нибудь из остальных что-нибудь скажет, протестует, и тогда я пробормотаю согласие, ничего не скажу, я не такой глупый, но обязательно пробормотаю очень твердо, чтобы остальные вне всякого сомнения, я категорически не одобряю этого, потому что в такое время всем порядочным людям надлежит почти встать и быть почти услышанными...