И теперь Тони стоял прямо перед ним, и смотреть на Тони было все равно, что смотреть в волшебное зеркало и видеть себя через десять лет: широко расставленные и очень темные глаза, твердый подбородок, красиво очерченный рот. Волосы были светло-русыми, как у его матери, но, тем не менее, на его лице была печать отца, как будто Тони — как если бы Дэниел Энтони Торранс, которым когда-нибудь станет — был халфлингом, зажатым между отцом и сыном, призраком обоих. , слияние.