Мои няни справились с напряжением лучше, чем я. Пока я ерзал и ходил, они просто замерли, две статуи, чьи глаза незаметно следовали за мной, пока я двигался. Я занялся запоминанием комнаты; полосатый узор на диванах: коричневый, персиковый, кремовый, тускло-золотой и снова коричневый. Иногда я разглядывал абстрактные гравюры, наугад находя в фигурах картинки, как в детстве находил картинки в облаках. Я прорисовал синюю руку, женщину, расчесывающую волосы, потягивающуюся кошку. Но когда бледно-красный круг превратился в пристальный глаз, я отвел взгляд.