После Кайсарова к нему подходили другие, знакомые Пьеру, и он не имел времени ни ответить на все вопросы о Москве, которые посыпались на него, ни выслушать все, что ему говорили. Лица все выражали оживление и опасение, но Пьеру казалось, что причина волнения, выражавшегося в некоторых из этих лиц, лежала главным образом в вопросах личного успеха; мысли его, однако, были заняты другим выражением, которое он видел на других лицах, — выражением, говорящим не о личных делах, а об общечеловеческих вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся вокруг него.