Она молча села в карету мужа и молча выехала из толпы карет. Несмотря на все виденное, Алексей Александрович все же не позволял себе подумать о действительном состоянии жены. Он просто видел внешние симптомы. Он видел, что она ведет себя неприлично, и считал своим долгом сказать ей об этом. Но ему было очень трудно не сказать больше, не сказать ей ничего, кроме этого. Он открыл было рот, чтобы сказать ей, что она вела себя неприлично, но не мог не сказать совсем другое.