Я еще не поступил в Джульярд, но мое прослушивание прошло очень хорошо. Сюита Баха и Шостаковича вылетели из меня, как никогда раньше, словно мои пальцы были лишь продолжением струн и смычка. Когда я закончил играть, задыхаясь, мои ноги тряслись от такого сильного сжатия, один судья слегка аплодировал, что, я думаю, случается не очень часто.