Утром он открыто обратился к ней, не избегая ее тревожного взгляда, но ничего не говоря об этом. В спокойствии его лица она увидела одновременно спокойствие и страдание, выражение, похожее на улыбку боли, хотя он и не улыбался. Как ни странно, это заставило его выглядеть моложе. Теперь он выглядел не как человек, терпящий пытки, а как человек, который видит то, ради чего пытки стоят того, чтобы их вынести.