— Просто вот так, — начал он снова, с усилием. — Когда письма столь же личные, как… как письма моего друга… Что ж, я не против сказать вам, что деньги имели бы для меня огромное значение; настолько много, что это несколько затуманивает мое суждение - дело в том, что если бы я мог сейчас заполучить несколько тысяч, я мог бы заняться большим делом, причем без заметного риска; и мне хотелось бы знать, считаете ли вы, что я оправдан — при данных обстоятельствах… Он сделал паузу с пересохшим горлом. Ему казалось в тот момент, что он никогда не сможет опуститься ниже в своей собственной оценке. По правде говоря, ему было не столько стыдно взвешивать искушение, сколько подчинять свои сомнения такому человеку, как Фламель, и притворяться, что он взывает к чувствам деликатности, на отсутствие которых он сознательно рассчитывал. Но он достиг точки, где каждое слово, казалось, вынуждало другое, как каждая волна в потоке выталкивается вперед под давлением позади нее; и прежде чем Фламель успел заговорить, он запнулся: «Вы не думаете, что люди могли бы сказать… могли бы критиковать этого человека…